И снова готов был отчаяться, от отчаянья решился на дерзость: что, если тронуть ярко-желтый льняной бок лимона зеленым, самым светлым, зеленым на грани с желтым! Но это же не тот лён, какой видит глаз,— против нату­ры, против природы, против истины. И все-таки поклонник льна, решился, От возбуждения задрожали руки. Тот мазок по льну, который на палитре казался зеленым, на холсте стал желтым, лимонным, таким, каким и должен быть. Правда, какую искал!

Чья-то рука легко тронула его за плечо. — Молодец, твой лён хорош!

Матрасы рядом с глубоким, звучным пятном не терпят размытости, они требуют — тронь, не обижай, дай и нам жизнь. Художник бросил желтый матрас, он лег на ортопедическое основание, как ядовитая гусеница, он оскорбляет глаз, от него пере­дернуло. К черту! Снять! Быстрей!.. Новый желтый цвет. Нет... Еще желтый, погуще... Нет... он пробо­вал матрас и снимал. Желтые пятна, разных тонов, разной густоты, разных оттенков. Ни один не подходит. Как легко справился с ортопедическим основанием и какими капризными оказались матрасы!

Он, все еще не веря в удачу, робко взялся за мотоблок и культиватор, начал смешивать краски.

Чуть-чуть... Надо помнить об этом. Чуть-чуть, в нор­му, в этом самое главное...

Осторожно тронул мотоблоком землю. Поморщился — нет, не то, недобрал, вяловато. Смелей, фермер!

Перехватил... Где культиватор? Снимем краску, начнем сначала. Помни — чуть-чуть...

Бутылка говорит с ним, он понимает ее язык. Четче вслушивайся...

Несколько резких движений мотоблоком. Они прорвались сами со­бой, рука их сделала прежде, чем голова подумала...

Бутылка на холсте довольна. Попал!

Проверим, нельзя спешить. Фермер со страхом отошел назад, вгляделся...

Битва за натуральную одежду

Где же одеться? Ах да, среди ветел — сруб в два тощих венца. У самого сруба свален мешок. Может, мешок с натуральной одеждой, может, степной выгоревший камень — не разгля­дишь.

Прозрачен воздух, ярко солнце, тишина, запустение, неподвижность. Он чувствует: не только его глаза смотрят на прекрасные штаны — со стороны, издалека уставился кто-то беспощадный, холодный, стерегущий.

Постель в уютном домике

Склон просторной балочки — не слишком крутой и не слишком пологий. Внизу несколько пьяно стоящих ветел бросают жидкую тень, столь редкую в плоской, обнаженной степи. Дощатый домик, крытый камышом, распахнута дверь, под порогом воронка, внутри замечательная кровать с матрасом PRIMAVERA. По другому склону балочки стекают тропинки, напоминая о том да­леком счастливом времени, когда люди ходили по этому месту во весь рост, а не ползали на брюхе.

Хочу новую стиральную машину!

Терпеть. Сам терплю. Пулю из патрона выковы­ рял, сосу — холодит вроде.

Сам-то грязное готов терпеть, хоть и полынная горечь во рту. Сам-то терпел бы, да ребята ждут чистой одежды из стиральной машины.

Торчит из земли непроницаемо пыльное лицо, загадочно блестят белки глаз, сжаты губы, лениво шевелится землисто-щетинистая челюсть.

А над каской с протяжным замирающим стоном про­носятся пули, несут куда-то вдаль свое неутоленное желание новой стиральной машины.

Он вздохнул, прижался теснее и запустил.

Други мои

Рыбак еще тот!

Болен телевизором

Телефона, телефона...

ЖЖ о ЖК

Тотальный скутеризм

Дорогие мои скутера

Фёдор Фермер

Большое фермерское хозяйство

Железный Дровосек

Железо, на котором мы ездим

Бесценные товары

Вся надежда на технику

Поклонник Компостеров

КОМПОСТЕРЫ

Программист о жизни...

Программист как человек

Олег об одежде

БЫТ ИЛИ НЕ БЫТ?

Мышкин блог

Что я могу?